Я сразу же щёлкнул вторым тумблером, вызывая хвостовой вагон.
Чудны дела Твои, Господи! Не рановато ли? Когда там ОГПУ в НКВД перековали? А чёрт его знает! Не помню. Важно то, что мои надежды, похоже, рухнули. Сейчас вместо нормальной конструкторской работы мне подбросят что-нибудь кучерявое и, наверняка, гиблое. Судя по прошлому опыту участия в делах этой конторы. Где, интересно, усатый меня в следующий раз прятать будет, если, конечно, выживу? Уж, не на Соловках ли? Ладно, причитаниями делу не поможешь, надо переодеваться.
— О, если бы вы знали, чего я сейчас желаю…
Крылья, в которых, казалось, поселилась сама тьма, обняли ветер, сохраняя при этом неподвижность, и лишь едва заметные чётрочки перьев на самых кончиках плавно выгибались под его неистовыми порывами, служа мостиками, которые соединяли величие монументального покоя и ярость хаоса бури.
— Я же сказал — боеспособную советскую артиллерию, — как можно мягче вновь обозначил я свою позицию. — Весь вопрос в том, что хотите вы. Поэтому вернитесь и изложите, пожалуйста, толком.
Пройдя в здании аэропорта регистрацию, где в мой советский паспорт поставили штамп о том, что я прибыл в Австрию абсолютно законно, мы выехали через шлагбаум, где у нас снова проверили документы. В торгпредстве меня сразу разместили в комнате "для гостей", которая использовалась как раз в таких случаях, пообещав решить все текущие вопросы с утра