Вот последнюю фразу он сказал зря. В голове будто что-то включилось и я вспомнил тот приказ. Приходилось сталкиваться во время работы на ЗИЛе, когда Поздняк, почистив заводскую библиотеку, попросил присутствовать и расписаться в акте, как командира НКВД, при уничтожении макулатуры Бухарина, Рыкова и прочих, взятых по делу троцкистского центра ещё во время войны и осуждённых буквально накануне.
"Микулинцы" могли только завидовать, свой первый мотор они начали монтировать в стальной корпус буквально накануне. Остальные два обещали в скором времени подвезти. Надо сказать, что и я, и Кожанов, который присутствовал на спуске, и директор завода Белобородов в эти обещания мало верили. Причина была проста — насмотревшись на испытания микулинского авиационного "полуторатысячника", наркомат ВМФ потребовал, чтобы в катера моторы устанавливались только после того, как отработают без замечаний 100-часовой ресурс.
— Попытаться можно, он конечно не полноприводный вездеход, но всё-таки полегче "Тура", — ответил я, глядя себе под ноги, где сквозь травяной ковёр чуть-чуть просачивалась вода. — В крайнем случае, его и руками вытолкать можно.
— Пойдём встретим катер, узнаем как прошло? — повернулся я к Кожанову, который временно оказался не при делах и скромно стоял в сторонке, пока я препирался с директором завода. — Заодно историю одну расскажу.
Ровно в десять утра прозвучал ожидаемый телефонный звонок и безразличный голос, убедившись, что разговаривает именно со мной, сказал.
Вдруг раздался смачный шлепок и что-то пошло юзом, собирая по пути не до конца растаявшие на северной стороне пятна грязного снега.