— Какую записку? — недоумение собеседника было настолько искренним, что я только обречённо махнул рукой и сказал.
Спустя десять минут вся наша компания уже была за бронёй и суматошно осматривалась в незнакомой обстановке. Идя вдоль вагона, я запнулся о ящик, нагнулся посмотреть, что там и присвистнул.
— И это всё? Я надеялся, что меня хотя бы выслушают… Вы же обещали представить меня в лучшем свете!
— Вот это автомобиль! — с восторгом, скинув фуражку и подставляя голову встречному ветру, сказал Тухачевский. — Вот такие в армии нужны!
— Высоко получится, так что тыкать красноармеец будет в пузо… — осадил горячих Евдокимов. — К тому же, буржуи обычно ездят, а не пешком дорогу переходят на улицах. Говорю, лучше медведь! Это наше, родное, сразу понятно, чья машина.
Пётр Милов с утра до ночи пропадает на судостроительном. Возвращаясь домой, ходит чернее тучи, глаза ввалились, но молчит как партизан. Да я особо и не допытываюсь, своих забот хватает.