Кобылин шмыгнул носом и притих, пытаясь согреться. Костян тем временем оставил двигатель включенным, чтобы прогрелся, а сам выскочил из машины и, утопая по колено в снегу, бросился к ларьку. Вернулся он минут через пять. Из кармана куртки у него торчал блок сигарет, а под мышкой он держал большую штыковую лопату.
— А ничего, — с одобрением оценил Кобылин сам себя, оборачивая длинное вафельное полотенце вокруг бедер. — Еще годен к строевой.
— Уходи, — бросила рыжая уже без злобы, — последний шанс.
Водительская дверца распахнулась, и на бетон мастерской выпорхнула девчонка, на вид — школьница. Высокая, в черном кожаном плаще, длинные лохмы волос рассыпаны по плечам. Бледное меловое лицо наполовину скрыто огромными черными очками. В руках — крохотная черная сумочка, набитая, судя по выпуклым бокам, всякой мелочевкой.
— Жить вообще вредно, — буркнул немного пришедший в себя Кобылин. — От этого умирают.
— Мне не надо, — отозвался оборотень и втянул ночной воздух широкими ноздрями. — Всегда плохо стрелял.