Кобылин подошел вплотную к поварихе и строго взглянул на нее сверху вниз, придирчиво и с долей презрения, отчаянно жалея, что у него нет очков, поверх которых можно кидать убийственные взгляды. Сейчас ему нельзя было взять ни одной фальшивой ноты. Ни одной провальной интонации…
Кобылин, не отводя взгляда от вихрей, скользящих по развороченному снегу, похлопал себя по карманам разодранной и прожженной куртки. Припасы были на месте — два больших огненных фонтана, пара мелких, настольных, и даже сохранились палочки фальшфейера, припасенные заботливым Саньком для похода на ночную охоту. На поясе болталась паяльная лампа. Нащупав свою дешевенькую газовую зажигалку, Алексей сжал ее в холодной ладони, пытаясь хоть как-то отогреть.
Внимательно осмотрев витрину, украшенную новогодними гирляндами, которые, похоже, никто и не собирался снимать, Алексей скупо стукнул в закрытое окошечко. Деревянная заслонка со скрежетом распахнулась, и в лицо Кобылину ударил поток тепла и света.
— Леша, — тихо позвал Борода, видя, что его напарник не сводит глаз с пустого стула. — Знаешь, пора, наверно, расходиться. Два часа ночи. Надо отдохнуть.
— Иди уж, — Кобылин в шутку замахнулся на друга. — Пока второй глаз цел. Кутузов!