— Понятия не имею, — огрызнулась пришедшая в себя повариха. — Вы вообще кто? По какому праву врываетесь сюда как…
Дверной проем комнатки был забран решеткой — настоящей решеткой из сваренных между собой железных арматурин. Из них же была сработана грубая дверь с огромными петлями, на которой висел увесистый амбарный замок. При виде этой конструкции Кобылин разом забыл и про боль, и про жажду. Встав на четвереньки, он прополз несколько шагов до двери и вцепился руками в холодные железные прутья.
— Тут подружку завалили, кровища ручьем, а вы, типа, и в ус не дуете? — хмыкнул охотник.
Это был Вадим. Но выглядел он… немного не таким, каким помнился Кобылину. Этот Вадим стал чуть выше и сильно раздался в плечах. Низкий лоб зарос черными волосами, чуб наползал на густые мохнатые брови. Лицо заострилось, глубоко запавшие глаза тускло сверкали, а острый подбородок весь зарос щетиной. В этом лице было больше звериного, чем человеческого, и знакомые черты угадывались в нем с большим трудом.
— Твою мать, — простонал он. — Вот дают, сволочи.
Кобылин отвернулся и шагнул в распахнутую дверь, из которой веяло холодом.