Дверь закрылась, и лишь тогда прокурор вытащил из ящика стола бутылку золотистого бренди и пустой стакан. Скупо плеснул на самое донышко, на один глоточек.
Глаза Кобылина сузились — он стремился впитать этот образ, запомнить каждую деталь, чтобы потом не ошибиться. Тело, безусловно, было захвачено другим человеком. Алла сидела слишком свободно, вызывающе, визуально казалось, что она даже чуть пополнела. Острое бледное лицо скрылось под локонами светлых волос, а глаза, внезапно потемневшие, смотрели томно, призывно и в то же время вызывающе. Аллы Владимировны больше здесь не было.
Лес и в самом деле кончился, открывая поселок, приютившийся посреди зарослей. Даже отсюда было видно, что он не так уж и велик — десятка два самых разнообразных домиков, построенных по бокам дороги. Над дорогой высились гигантские разлапистые железные мачты — это шла через лес высоковольтная линия передачи. Именно под нее и была прорублена в лесу просека, а уж потом кому-то пришла в голову глупая идея отдать под дачи и огороды землю под линией. Даже здесь, на краю поселка, Кобылин слышал тихий гул и треск от проводов, висевших высоко над головой.
— Неплохо, — Кобылин кивнул. — Правильно. Пусть ведут себя поскромнее, а не устраивают кровавых пиршеств.
— Ох, — вздохнул Кобылин, демонстративно возводя глаза к серому небу. — Не терзай душу, а? Вот прям ночей не сплю, думаю, как же этот мир без меня хоть минутку простоит.
— А, — протянул тот, увидев Кобылина. — Давай, сюда иди.