Тот шарахнулся в сторону, больше испуганный внезапным криком, чем нападением, а Кобылин, что и не думал на него нападать, перехватил ножку от табуретки двумя руками и резко обернулся.
— Уважаемый, — сказал он, и в голосе его звучала легкая насмешка, — куда торопишься?
— Когда ломается охотник? — спросил Кобылин. — Когда это происходит, на каком этапе? Когда он перестает отличать мирную нечисть от агрессивной? И когда перестает отличать нечисть от людей? Когда для охотника весь мир начинает делиться на него самого и объекты охоты? Гриша, скажи мне, как близко к этому рубежу я подошел?
— Веря? — с удивлением переспросил Алексей. — Это как же?
— Только холл на первом этаже, — отозвалась администратор, семеня следом за охотником. — Больше ничего нет. Еще столовая, но там столики…
Похоже, этим снежным роям требовалось некоторое время, чтобы восстановиться после разрушительного удара огнем, — во всяком случае, Гриша говорил, что он это точно заметил, — и снежные вихри больше не тревожили охотников, собравшихся прочь со двора. Третий вихрь так и не показался — видимо, восстанавливался после прорыва Кобылина к дому.