— Нет, — отрезал Кобылин. — Это бессмысленно. Надо уходить. Прямо сейчас.
— Постой, — сказал наконец Григорий, и Кобылин со стоном замер. — Сейчас надо свернуть в лесок.
— Понятно, — сдержанно отозвался Кобылин и ткнул пальцем в джип: — Машина на ходу?
На площадке второго этажа пятиэтажки было темно, хотя на улице еще светило солнце. Сквозь грязные, забитые пылью окна свет сюда просто не добирался. Пахло котами, подгнившим мусорным ведром и плесенью, но это ничуть не смущало охотника, частенько бродившего по канализационным трубам. Насвистывая привязавшуюся мелодию, он зазвенел ключами, запирая замки. Ключи он собирался отдать Грише, который и снял эту квартиру. Сам Алексей не хотел ни с кем контактировать — даже со случайными людьми, и только сейчас осознал, насколько глупо себя вел.
— Дак родничок-то в лесу. Дыра в земле, в ей ключ ледяной. Там леший-то зиму и проводит. Ручеек оттуда течет, потому нашу деревню Родничком и звали. Когда провода тянули, засыпали дыру-то. Едва-едва струйка сочилась. Думала, ушел леший. А он, ирод, поглубже, видать, закопался да заснул. А тут вона как обернулось.
— Мы не знали, — прогудел из-под стола лысый и тихо крякнул, стукнувшись головой о столешницу. — Чувак, веришь, ну реально не знали…