— Ловушки здесь без надобности, господин, — фыркнул Рикар и кивнул на громоздящуюся в углу кучу битого льда. — С такими вот сторожами воров можно не бояться.
— Тиксу брать не будем, господин! — встрепенулся Рикар, услышав напоминание о наших злополучных приключениях в покинутой крепости. — Хватит! Я столько топоров не напасусь! Пусть сидит на корабле и кашеварит.
Койн хотел добавить что-то еще, но, подняв ладонь, я остановил его и некоторое время молча смотрел на перегородивший проход завал, собираясь с мыслями. Преграда казалась несокрушимой, да собственно, такой она и являлась. Чтобы разобрать мелкие обломки и раздробить крупные глыбы, требуется уйма времени, большое количество рабочих рук и нужный инструмент. Но все одно мне не нравилось, что в наше поселение есть еще один, неконтролируемый нами вход, пусть он даже и оканчивается тупиком. А тут еще и эти непонятные человеческие останки со следами страшных клыков на костях.
Остановившись в трех шагах от монахов, отец Флатис задумчиво провел рукой по подбородку и спокойно заглянул в глаза монахов и отца Морвикуса. И если в глазах монахов он увидел оторопь и ужас, смешанный с восторгом, то в глазах Привратника плескались испуг и ошеломление. И еще озадаченность вместе задумчивостью.
— Понимаю, друг Корис, — с уважением произнес Койн. — Сегодня мои гномы закончат с площадкой, а завтра с утра мы начнем поднимать части метателя на вершину скалы.
— Не удержит, — согласился я, шагая к Рикару. — Но если из башни попытается выйти еще какая-нибудь невидимая тварь, то ей придется открыть дверь или сломать ее, и мы это увидим. Что с Тиксой?