От носового люка для команды до грузового — двадцать пять метров по обшивке. Да подходить вплотную и не придется. Он проверил подключение радиокабеля к шлюзовой розетке.
Команда собралась в медотсеке. Механик Амос Бартон включил ручной терминал Авасаралы в систему. Теперь он сидел на одной из коек, скрестив ноги и дружелюбно улыбаясь. Авасарала ни за что не догадалась бы, на что способен этот человек, если бы не просмотрела досье на всю команду Холдена.
Станция Ганимед была одной из первых ступеней на пути человека к внешним планетам. Ее создавали не просто надолго: строители держали в уме, что предстоит великая экспансия к пределам Солнечной системы. Вероятность катастрофы изначально вшили в ДНК станции — во всей системе Юпитера не было более надежного места. При одном названии станции каждому вспоминались новорожденные младенцы и купола с посевами. Но месяцы, прошедшие с падения зеркала, подорвали ее здоровье.
— Если детей украл он и он же или его сообщники спровоцировали войну между Землей и Марсом, чтобы прикрыть похищение…
— Возможно, — сказал он. — И в первой атаке, по-видимому, участвовал еще один такой.
Через полчаса у Пракса мозги сплавились. Женщина с Цереры рассказала ему, что лишилась дочери при разводе и что посылает ему все деньги, отложенные на покупку жевательного табака. Группа пищевиков с Луны пустила шапку по кругу и прислала месячное жалование Пракса в бытность его ботаником. Старик-марсианин с шоколадной кожей и сахарной пудрой волос серьезно взглянул в камеру и через половину Солнечной системы заверил, что он с Праксом.