В землянке хорошо. Там нет такого пронизывающего зимнего ветра. Там нет мороза. Печка, растопленная стеблями подсолнуха, сильно дымит, плюется искрами, однако исправно дает тепло. В землянке полумрак, накурено и дымно. Летчики развалились на лавках, "добирают". Подъем каждый день происходит рано, вот и используют каждую возможность, чтобы поспать часок-другой.
Машина, внешне невредимая, так же стояла на прежнем месте. Вокруг копошились крошечные фигурки пехотинцев. Можно было бы сделать еще заход – небо по-прежнему пустынно, но Виктор решил не рисковать, набрав высоту, он полетел дальше, выполнять задачу.
Спор вспыхнул с новой силой, правда теперь он касался ТТХ того или иного самолета. Летчики вспоминали, кто на чем летал, ругали одни самолеты, хвалили другие.
Шубин хлопнул неосторожно повернувшуюся официантку по упругому заду. — Вот так, Галинка-красавица, покушаешь макарон ваших, потом случится тебя в койку затащить, а сил-то, после макарон на такую роскошную женщину и не хватит. Так и осрамиться недолго.
…Как обычно, в темноте сонные летчики выпрыгнули из полуторки и разбрелись возле КП. Потянуло табачным дымком, послышались ленивые разговоры. Ночной мороз потихоньку ослабевал, небо светлело. Судя по частым, тускнеющим в свете светлеющего востока, звездам, погода сегодня будет хорошая. Значит, будут полеты.
Возле КП крутился Шишкин. Увидев Виктора, он обрадованно спросил. — Ну как? Что сказали?