Комиссар, ушел. Летчики насторожено сверлили его спину взглядами.
— По грязи сложно машину удержать. Но Никифоров-то ас. Они как-то с Шубиным договорились и провели воздушный бой прямо над аэродромом. Так весь полк головы вверх позадирал. Даже Мартынов из своего блиндажа вылез. Как они дрались! Я так не скоро научусь. И ведь побил он нашего комэска. Тот, правда, потом рассказывал, что у него двигатель в бою не вытягивал. На старшего техника долго орал. Но тут, сам понимаешь… — Игорь хитро подмигнул.
Писарь передал Вадиму несколько листов бумаги и демонстративно вышел на улицу. Они втроем втиснулись за стол, принявшись за чистописание. При этом Нифонт регулярно мешал писать, забирая у Виктора лист, пытаясь разобрать его почерк в неровном свете керосинки. Они уже заканчивали, когда одеяла распахнулись и, в сопровождении комэска, показался начальник штаба – майор Прутков. Майор махнул рукой, усаживая вскочивших было летчиков и, они оба, заспешили на улицу.
Так он не бегал еще никогда. Вряд ли бы сам Усэйн Болт сумел бы обогнать Виктора в этом безумном ночном забеге. Пока было тихо, только ветер свистел в ушах, да сапоги тяжело бухали по земле. Но вот сзади хлопнул выстрел, второй, что-то свистнуло над головой, но он уже закувыркался по склону внизу, проваливаясь в мокрый снег. Бежать по балке было тяжелее, снега тут осталось гораздо больше, он замедлял движение. Сзади что-то пшикнуло и балку залило желтым дрожащим светом, снова забахали выстрелы, но пули летели где-то над головой, в стороне. "Наверное, ракету осветительную запустили", — подумал он, быстро переставляя ноги, стараясь не упасть.
— Пищалин, чего рот раскрыл? — накинулся на него Игорь. — Ворона залетит.
Выслушав ответ, вяло махнул рукой. — Херня. Завтра починят. Понял, тута, каково оно в облаках? — Шубин устало потер виски. — А я уже думал все, бак разворотило капитально, хорошо, что в нем бензина мало оставалось. Разогнался и скольжением пламя сбил. Мотай тута, на ус, может, пригодится когда. Когда в облаках летишь, на приборы смотри, им верь. Хотя с крылом дырявым даже мне такое тяжко… Ты из облаков вываливался – время потерял. Потом аэродром пролетел, а в снегопад и потемках, найти его, тута, дело гиблое. Галя, давай еще, лей – не жалей. Он мне сегодня жизнь спас, так что грех не выпить.