— Это не меняет моего решения, — упрямо ответил монарх.
Он целует меня, а я медленно превращаюсь в расплавленный воск. И кажется, что это будет длиться вечно. Но вот экипаж остановился, и мы отрываемся друг от друга. Я не могу первые мгновения понять, где я, и что происходит.
Пара скользящих шагов назад, и меня мягко опустили на землю, но все еще не отпустили из руку. Дайанар продолжал смотреть на меня с веселой улыбкой, и я невольно залюбовалась его глазами, сейчас напомнившие мне солнечные лучи, такие же золотистые и теплые. Стало неловко и почему-то страшно, будто я сейчас что-то должна понять и признать. И это что-то все изменит, все, к чему я привыкла. Его улыбка стала запредельно загадочной, а в глазах появилось ожидание. Что же ты от меня хочешь, Дайанар Гринольвис? Чего же я сейчас жду? Почему стою, так завороженно глядя на золотые искры в вечно насмешливых глазах? Голова наставника все больше склонялась ко мне, его глаза, так поглотившие меня, были все ближе… Его губы… Да он же собирается меня целовать, опять! Но он обещал этого не делать. Нельзя! Отойди, отойди от меня, Дайанар Гринольвис, оставь меня, не смей, у меня есть Лин! Лин… Но я все так же завороженно ждала, когда он сделает то, что собирается. И он сделал, да еще так нежно и трепетно, будто я могла рассыпаться, если он проявит малейший напор. И я таю, таю и ненавижу себя за это, потому что это мой наставник, который изводил меня целый год своими издевками, который решил морить меня голодом, и у которого роман с тощей цыпой… Ах, ты!
— Как пожелаете… пожелаешь, — ответила она, ломая свой фрейлинский мозг, и пытаясь перейти на то общение, которое я от нее требовала.
— Потому что ты меня любишь. Ну, признайся уже, Дэл! Любишь? — и взгляд такой, что я не выдержала.
— Об улучшении содержния адептов! — Линка вскочила с подоконника.