Для него все произошло очень быстро, а потом вроде как и пугаться стало нечего, лишь осталось понимание, что находился на волосок от смерти, но все обошлось.
Впрочем, это не очень объясняло невменяемый вид гоблинки. Ей все нападения обычно до… фонаря.
Мелькнула мысль: что же я теперь скажу остальным? Они же меня на кусочки порвут, и неизвестно, кто будет стараться больше, – Галлогала-Зеленоглазка, Олграна или вовсе Лития. Да я сама себя готова была убить, хотя рассар мне вроде как уже особо и не нужен… я достигла в жизни всего, чего только можно, – стала истинной высшей, умеющей переходить в туман. Более того, у меня даже ребенок от него будет, о большем и мечтать нельзя. Разве что о втором, третьем и так далее наследниках, создав впоследствии самый мощный вампирский клан за всю историю вампиров по крайней мере со времен Войны.
– Вряд ли ты его убил, – сказала вампиресса. – Ранил, сильно ранил, это без сомнений. Вот если бы ты его в истинном виде поразил, а не через призывающего, то да… и то сомнительно. А так…
Жрец обозлился до предела. Он не находил на поставленный вопрос ответа, а раньше и не искал его, увлеченный стяжательством мощи. Выбив мой меч из руки, он подошел ко мне вплотную, присел рядом и, плохо контролируя свои чувства, буквально с рычанием сдавил мою шею. Его ярость понятна – ведь я лишил его жизнь всякого смысла, и он, как человек умный, это полностью осознал. А это очень больно – осознавать бессмысленность всего, что делал, на что потратил столько времени, осознать, что все твои стремления – прах.
– Ничего не знаю! И это ничего не меняет! – отмела вампиресса все мои претензии в свой адрес. – Распорядок дня есть распорядок дня, и нарушать его нельзя! К тому же это полезно для общей жизненной тренировки.