— Шам, поднимись на борт, возьми что-нибудь на камбузе. И капитана позови: в дом пойдем, знакомиться.
Кашель, сопение — это я. Представил себе тогда, как печенку живаком поперек режут… После этого Гонта остался на южной стороне, слева от здания базы, отряд перешел на северную. Прапорщик перекрывает отступающих, держит отдельную избу напротив, где лежат больные. Скрытно зашли в лес, подползли. Позиции бойцов — цепью на границе леса прямо перед зданием «УВД». Пулеметы по флангам и в центре, на правом Бероев. Время 19.45. Пленный показал, что ужин начинается с восьми вечера, строгого времени нет. Захваченные люди — четыре женщины — готовили, накрывали стол. Сделали, ушли. Спирт резиденты принесли с собой. Сели, как на сцене, оружие под столом, и то не у всех. Видно отлично.
Правда, у меня каждый вечер и каждую ночь есть еще и неофициальный рабочий день — слушаем эфир. Но это святое, это даже не работа, это для души.
— Монгол, Кастет, дозоры! — коротко приказал я. Кастет растворился позади, Шамиль сорвался вперед, и женщина вздрогнула, затравленно обернулась, поняв, что один из нас оказался где-то за ее спиной, потом завыла и опять наставила палку на меня. Да… Успокоить как-то надо, тут плохо дело.
— В цепи один из бойцов — Каншин, второй взвод, внезапно встал и совершил самовольную перебежку. Его и цапануло в плечо первым же бандитским выстрелом.
— Кароч, сбегали мы с прапором, забились, что Сотникову вотрем что-нить. Гриша предложил вариант «вооруженно сопротивлялись», типа.