Мак не знал, откуда шли слова — вероятно, из тех пластов неосознанной памяти, что уходила корнями в невидимую древность — и не задумывался над ними. Качался, шептал, произносил нараспев, а под рукой на тонкой коже все четче проявлялся рисунок-печать.
Облизывали резиновые бока лодки серые волны, покачивалось продавленное ботинками дно, рядом белел бок безымянной пока еще яхты.
— Ты даже не заметишь, как процедура закончится…
Залив иглы антисептиком, Мак сел на кровать и посмотрел на Лайзу, которая была готова вылезти вон из собственной кожи, лишь бы избежать предстоящей процедуры — другое дело, тело не позволяло ей этого.
Спросила с вызовом и тут же пожалела. Зачем? Какое ей дело до ответа?
— Точно! Я и сейчас хочу проверить, все ли правильно нарисовала.