— Оно не странное, это английское имя, — чуть изменившимся голосом сказал Крис. — Я же из Англии.
…Стену разбило еще эффектнее, чем входную диафрагму. Может быть, Тимур случайно дал большую мощность?
— Шесть-восемь часов, — неохотно произнес пришелец.
Инга покраснела. Но Рита не обратила на это ни малейшего внимания.
Я обернулся и увидел, что ко мне спешит незнакомый высокий парень. На груди у него болтался кожаный чехол фотоаппарата, лицо раскраснелось от бега. Он был чуть полным, в темной клетчатой рубашке, в широких, мешковатых штанах. Я молча смотрел, как он бежит ко мне, одновременно прислушиваясь и к шуму машин на улице, и к бесконечному разговору старушек на скамеечке. Ничего удивительного здесь случиться не могло, у каменных ворот парка, в жаркий летний полдень, на глазах у десятков людей. Так я тогда думал…
Толик был весь перебинтован. Ему наложили на раны какую-то белую мазь, и он уверял, что к утру на коже останутся лишь тонкие белые шрамики. Малек подвергся той же процедуре, но его еще и уложили в постель, а Толика даже не пытались. Не обращая внимания на свои быстро побуревшие повязки, он таскал меня по замку, пока не добрался до балкона.