– Обучают нас. Правда, с трудом. Видите, как их выворачивает? – Загран указал на одного из механиков, бросившегося к борту и пытавшегося излить досаду и желчь. Рвать ему было уже нечем.
Жрец вздрогнул, задрожал, и внезапно на его шее, лице вздулись шишки, почернели, лопнули, из них потек гной. Глаза жреца закатились, и он потерял сознание в последних предсмертных судорогах.
– Мам, мы давно нарушили этот демонов договор! Я живу с людьми, стала человеком, ты мне помогла, значит – ты уже нарушила договор, даже тем, что отправила меня с Андреем! Ведь ты же сознательно нарушила договор, помогая мне! Это как? Чего теперь ты строишь из себя праведную драконицу?!
В коридоре раздался дикий вой, леденящий кровь. А затем в дверь ударили с такой силой, что она затряслась и прогнулась, как фанерная, несмотря на то что изнутри была обита металлическими полосами, составляющими что-то вроде решетки. Сквозь дубовые доски пробились длинные острые когти, и толстая доска была вырвана, как будто это не выдержанный столетний дуб, а сахарное печенье, крошащееся при легком нажатии.
– Лучше акулий. И налови нам рыбы. Зажарим.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)