Мы выступили в лес через час. В штабе нам дали проводника-финна, знавшего округу как свои пять пальцев.
В итоге остановились на самом подходящем варианте – насильственном постриге и отправке в монастырь. Для цесаревны – любительницы разгульной жизни – такое наказание было довольно серьезным, к тому же не давало повода устроить лишний шум за рубежом и автоматически устраняло Елизавету от столь желанного трона. Таким образом, не успев начаться, заканчивалась эпоха переворотов.
– Я тебя царицей сделаю, Лизавета Петровна. – В комнату без стука впорхнул лейб-медик цесаревны, вертлявый низкий Лесток. Он стоял за дверями и слышал разговор. – Не сумлевайся.
– Я знаю только полстолька из того, что знал он, – признался поручик.
– Так точно! – откликнулся я, пребывая в некоторой прострации.
– Ты прости меня, ежели что… – Настин отец замялся, не зная, как продолжить. Чувствовалось, что ему трудно даются эти слова. На скулах вдруг заалели пятна. Надо же – смущается!