Подбежавшие Чижиков и Михайлов помогли мне подняться.
Я бросил взгляд в боковое зеркало и увидел в нем отражение самого себя, правда, как будто кто-то взял и отмотал пленку моей жизни назад. Мне снова лет двадцать с хвостиком. Самый цветущий возраст.
Холуи моментально отхлынули. Я сумел выпрямиться во весь рост, поднял с отскобленного до идеальной чистоты дощатого пола шапку, отряхнул и водрузил на природой предназначенное место.
Он клял себя последними словами за то, что не сумел спасти своих солдат, скрипел зубами и не мог спать по ночам.
– Сынок, за стол садись. Стынет уже, – донесся из кухни мамин голос.
– Придется, – кивнул я, догадываясь, что выбранный в качестве живца Карл вряд ли будет мне за это благодарен.