– Господи, бойскаут ты наш со знаком отличия за скромность. Давай без этого. Ты хочешь, чтобы мальчику устроили экскурсию по парку?
Мы согревали друг друга. Очень скоро оказались на хлипком диване, моя левая рука обнимала ее и накрывала левую грудь – бюстгальтер Уэнди не носила, – а правая забралась под юбку достаточно далеко, чтобы поглаживать шелк и кружева. Уэнди позволила ей задержаться там на минуту-другую, потом отодвинулась от меня и тряхнула волосами.
– Да. – Она обвила руками мою шею и поцеловала меня. Потом отступила на шаг. – Но не так, как сегодня. Иначе все слишком запутается. Я знаю, ты это понимаешь.
Хорошо, что я обеими руками держался за поручень. Кабинка мгновенно зависла в десяти футах от посадочной платформы, в пяти футах над землей. Она наклонилась, Лейна бросило вперед. Голова и верхняя часть тела перевалились через поручень. Не раздумывая, я схватил его за рубашку и потянул назад, к спинке сиденья. Его рука упала мне на колени, и я с отвращением скинул ее.
Вывеска над воротами «Страны радости» сияла: это я заметил прежде всего. А потом услышал доносившуюся из громкоговорителей летнюю радостную музыку, хит-парад конца шестидесятых – начала семидесятых. Я собирался припарковаться на стоянке А, в одной из ячеек, предназначенных для людей с ограниченными возможностями – их отделяли от входа каких-то пятьдесят футов, – но прежде чем успел это сделать, Фред Дин вышел из открытых ворот и взмахом руки предложил нам заезжать в парк. В это утро он надел не просто костюм, а тройку, в которой появлялся исключительно для встреч знаменитостей, заслуживавших особого почтения. Сам костюм я видел, а вот высокий шелковый цилиндр, какие носили дипломаты в старой кинохронике, – никогда.
– Просто он старый самодовольный зануда, – высказала свое мнение Тина. – Со сколькими бы мужчинами она ни переспала, сколько бы косячков ни выкурила, она по-прежнему его дочь, а ребенок – по-прежнему его внук. Я видела мальчика в городе пару раз, в инвалидном кресле или в этих отвратительных ортезах, которые он должен надевать, если хочет ходить. Мне показалось, что он очень хороший мальчик и она была трезвой. И в бюстгальтере. – Она помолчала, уточняя воспоминания. – Кажется.