– Представляю себе Эдди Паркса, бегущего трусцой, – сказала Эрин.
– Смешно. Каким это образом? У тебя есть идеи? У меня нет ни родственников, ни друзей, ни сбережений, ни стра-а-аховки. И что мне теперь делать?
– Лейн говорил, что лохи никогда ее не видят.
Трепку мне учинили безжалостную, но, к счастью, как только Тина Экерли по-настоящему взялась за дело, все закончилось достаточно быстро. Я вернулся в свою комнату, сел у окна, попытался присоединиться к Фродо и Сэму. Не смог. Закрыл книгу и сквозь залитое дождем стекло уставился на пустынный пляж и уходивший вдаль серый океан. Вид из окна навевал тоску, а в такие моменты мои мысли обычно возвращались к Уэнди: я гадал, где она, что делает, кто с ней рядом. Вспоминал ее улыбку, падающие на щеку волосы, мягкие выпуклости грудей под одним из бесчисленных кардиганов.
Не то чтобы статьи были плохими. Вовсе нет. Заголовок уилмингтонской газеты гласил: «ДОЧЬ ЕВАНГЕЛИСТА БАДДИ РОССА ЗАСТРЕЛИЛА ЯРМАРОЧНОГО УБИЙЦУ». «Нью-Йорк пост» ограничилась кратким «ГЕРОИЧЕСКАЯ МАМА!». К счастью, сохранились фотографии из тех золотых времен, когда Энни выглядела не просто великолепной, а фантастически красивой. «Взгляд изнутри», тогдашний наиболее популярный магазинный таблоид, выпустил специальный номер. Они где-то раскопали фотографию семнадцатилетней Энни, сделанную после соревнований по стрельбе в лагере Перри. В облегающих джинсах, футболке с надписью «НСА» и ковбойских сапогах, она стояла с переломленным антикварным ружьем «Парди» в одной руке и синей лентой в другой. Рядом была полицейская фотография двадцатиоднолетнего Лейна Харди, арестованного в Сан-Диего (под настоящим именем Леонард Хопгуд) за непристойное поведение в общественном месте. Контраст получился разительным. Заголовок соответствовал: «КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ».