За спиной кто-то весёлым голосом завопил: «Па-а-ди, па-а-ди!». Раздался страшный грохот.
Пока Арсений Петрович хлопотал на кухне, я плюхнулся на мягкий (мечта сибарита) кожаный диван и с удовольствием откинулся на спинку и вытянул ноги. Господи, благодать какая! После всей этой сырости и промозглости наконец-то попал в уютное тёплое помещение. А сейчас ещё и кофе угостят. Разве не лепота?
— Ежли в канцелярии не сладится, так мы чрез тебя место поищем. Но пока хотелось бы вместе служить. Не чужие, чай.
— Жги, не тяни душу, — велел присутствовавший при наказании секретарь Хрущов.
Навстречу выбежал Гаврила. Вид у него был просто сумасшедший.
Немного погодя в комнату ворвались испуганный Турицын и заведённый, будто пружина, Хрипунов. До них, наконец, дошло, что с товарищами творится что-то неладное.