Лишь глаза, умные, с хитринкой, будто принадлежали совершенно другому человеку.
«Спасибо, предок! Удружил мне конкретно!»
Представление начало приедаться, и народ постепенно расползся по своим делам.
Он обхватил руками голову и мерно покачивался на жёстком сиденье. Проняло его сильно.
Отужинать канцеляристу в доме князей Трубецких не предложили. Совсем оголодавший Елисеев пешком отправился в крепость для доклада Ушакову, пообещав Гавриле назавтра вернуться с расспросами. Дворецкий был немало расстроен этим известием, но вида старался не показать.
Она не укрылась от Гаврилы, но он истолковал её по-своему.