— Нет, я холост. А эту «знойную женщину, мечту поэта» видел в одних весёлых картинках. Как-нибудь покажу тебе подробно, кто она, и что с ней делали.
Вернулся Турицын с целой кипой папок. В них были черновики расспросных листов, которые копиисты переписывали, дабы придать документам надлежащий вид.
Дотоле Ивану уже приходилось пробовать этот напиток и никаких чувств, будь то восхищение или отторжение, он у него не вызывал. Матушкин квас был куда ядрёней и бодрил, особенно после парной, в разы лучше. Но кухарка Алунтьевой приготовила кофий иным, не знакомым Елисеевым способом, и сегодня Иван отхлёбывал ароматную горьковатую жидкость с удовольствием. Хотя, положа руку на сердце, виной всему скорее была одна особа, сидевшая напротив. Сия особа сверкала васильковыми глазками, улыбалась жемчужными зубками и не говорила, а журчала, будто ручеёк.
В вестибюле было не протолкнуться: только что закончилась первая смена. Десятки ребятишек переодевались и переобувались, заняв все проходы. Гомон стоял такой, что, наверное, по всему микрорайону слышно.
— Ты-то откуда знаешь? — удивился Елисеев.
— Что же вы не входите? — спросила Екатерина Андреевна.