Нальют какой-нибудь бормотухи, а ты потом три дня в туалете майся. Если выживешь, конечно.
— Зачем ему с катом договариваться? — спросил Елисеев у Турицына.
Трубецкие… Им закон не писан, вспомнил Иван слова отца.
Другими словами, всё было хорошо: зарплата — не сравнить с учительскими копейками, сплочённый мужской коллектив. В школе Евгению приходилось тоскливо — из мужиков, кроме него, только пожилой «трудовик». Педсостав хоть и являл из себя шикарный «малинник», однако Южин придерживался строгого принципа: никаких «амуров» на работе, а это ой как непросто, особливо при виде цветущих и пахнущих выпускниц института или студенток-практиканток в коротких соблазнительных юбочках.
О новом поручении Иван умолчал. Если Ушаков велел хранить задание в секрете, так тому и быть.
— Вот, государыня, зачти на досуге. Есть тут у меня мыслишки кое-какие о новом полезном для России учреждении. Будет на то твоя воля — апробируй!