— Для порядка, — сказал я, и мы засмеялись.
На улице было тихо, ни единого крика: никто не звал полицию или лекарей. Тишина эта напрягала, выводила из себя.
— Ты меня за дурачка-то не держи! Я всё понимаю, — покраснел от обиды предок.
Одних ждала дыба, других — колодки и Сибирь. Отъявленный злодей мог познакомиться с крюком под ребро или колом под зад, допрос вёлся с подвешиванием на дыбе, способов казни было великое множество от бесхитростного усекновения головы до заливания горла раскалённым свинцом, каковое обычно применялось к фальшивомонетчикам. Но столь суровые приговоры встречались нечасто. Обычно по мелкой вине провинившегося вразумляли кнутом и отпускали на все четыре стороны. Ушаков без надобности жестоких мер не применял.
Последнюю банку с растворимым кофе я прикончил ещё на прошлой неделе. Не то чтобы был фанатом этого напитка, но утро без кофе — не утро. И насчёт погоды хозяин не ошибся. Действительно мерзкая.
Прилично «клюкнувшего» Окунева потянуло на разговоры. Поискав глазами собеседника, выбор остановил на Василии. Тот сидел подбоченившись и перебирал рукой квашеную капусту в широкой миске.