— Валяй, пей, — кивнул Турицын. — Хрущёв тебе ещё десяток плетей пропишет.
Потом Турицын и Елисеев отправились на службу, новый постоялец походил-позевал, да лёг почивать. Бессонной ночь, видать, выдалась, порешала про себя Пелагея. Притомился, касатик.
— Э, милай! Скажешь тоже! Это когда не надо — их много, — рассудительно произнёс кучер. — А когда припрёт — недосвищешься. Кричи — не кричи, толку мало. Я, сударь, во всяких переделках побывал и мал-мала насмотрелся.
— Женя, если этот хмырь будет у тебя деньги в долг просить — не вздумай дать. Не вернёт. На баб потратит всё, до копейки.
Я вышел к подпиравшему вход в дровяник Гавриле.
— Ага, — засмеялся я. — Рот закрой: ворона залетит.