— Нет, Пилюлькина тоже не надо, — ответил Незнайка. — Он всю жизнь лечил других, теперь пусть сам полечится. Лучше выпишем Тюбика. Он хороший художник, и для него сразу найдётся работа. Он мой ученик. Это я его научил рисовать.
Незнайке захотелось посмотреть, кто там спорит. Он вскочил с постели и быстро распахнул дверь. Раздался глухой удар, и Незнайка увидел перед собой двух малышек. Они отскочили в сторону, схватились за лбы руками и с испугом смотрели на Незнайку. У одной на переднике был вышит зелёный зайчик, у другой красная белочка. Они обе, как по команде, заморгали глазами, заплакали и, повернувшись, стали подниматься по узенькой деревянной лестнице, которая была по правую сторону двери. — А-а-а! — громко ревела малышка с коротенькими косичками, которые торчали у неё на затылке в разные стороны. — У-у-у! — вторила ей другая, с большим голубым бантом на самой макушке.
— Мне очень хочется побыть ещё, но и домой хочется, — опустив голову, сказал Незнайка.
— Конечно, — ответил Незнайка. — Зачем же мне сочинять правду? Правду и сочинять нечего, она и так есть.
Снежинка и Синеглазка вышли с Незнайкой на улицу, по обеим сторонам которой тянулись заборчики, плетённые из тонких ивовых прутьев. За заборчиками виднелись красивые домики с красными и зелёными крышами. Над домами возвышались огромные яблони, груши и сливы. Деревья росли и во дворах и на улицах. Весь город утопал в зелени деревьев и поэтому назывался Зелёным городом.
Из этого разговора видно, что первые были те, которым Гвоздик ещё не успел насолить как следует; вторые же были из тех, которым он насолил изрядно.