Михась фыркнул, глянул на свою обувку. На заданье ходил в лаптях, еще хорошо, кожаных. В деревне почти все обуты в такие или и вовсе лыковые. В сапогах-башмаках разве что «бобики» да их выкормыши щеголяют.
Рота ускорила шаг, бойцы, навьюченные боеприпасами и оружием, устать еще не успели — батальон из второго эшелона лишь выдвигался к прорыву. Атаковать, расширить прорыв, очистить траншеи, держать фланги. Затем в прорыв войдут другие части 42-го корпуса, за ними двинется 9-й танковый корпус. Танки с десантом рванут дальше и глубже, разрезая и разметывая пытающихся сохранить порядок отхода немцев, сбивая с рубежей заслоны, дробя, загоняя противника в болота и под удары авиации. Чуть позже нажмет южный фланг 1-го Белорусского, и наши войска, замыкая «клещи», обойдут Бобруйск… Задумано многое. Удастся ли воплотить? Нет, не так. Удастся ли воплотить все задуманное полностью?
— Да что они, сами не знают?! — возмутился Михась. — Дурью маетесь, а мне впустую бегай. Самоходка на мост въедет, и взорвут его наши. Слушай, а в колесо ее нельзя? Оно ж броней потоньше.
— Берасцянки гарлапанять, — снисходительно пояснил следопыт. — А тебя старший да штабу кличет.
— Ближе к гари я петлю заверну, — напомнил Нерода. — Ты — по плану.
— Ну так женщины сейчас… — с чувством сказал Земляков, вспоминая давешний телефонный разговор с Ириной Кирилловной, вдруг разнервничавшейся совершенно не по делу.