Очередной – палец привычно выбирает спусковой крючок, винтовка толкается в плечо – и тот, кто только что стрелял, исчезает в оконном проеме. Даже счет уже не веду – десять точно есть, а дальше…
Второй пилот опередил в реакции группу управления огнем, он дважды ударил пальцем по изображению цели на сенсорном дисплее, выделяя ее как приоритетную, и нажал кнопку управления огнем. Он уже понимал, что не успевает. Ракета ПЗРК самонаводящаяся, и, даже если пушка сметет операторов, ракеты все равно наведутся на цель – а дальше как Бог рассудит, на что она наведется – на отстреливаемые горящие шары помех или на двигатель самолета. Но операторы ПЗРК почему то не стреляли, один даже задергался, опустил длинную трубу ПЗРК – а в следующую секунду глухо и грозно прорычала тридатимиллиметровая носовая пушка самолета, дульное пламя высветило нос самолета. Несколько десятков тридцатимиллиметровых снарядов превратили позицию зенитного расчета в филиал ада на земле. Самолет с ревом пронесся над разорванной снарядами машиной, которая уже горела.
– Черт. Черт, черт!!! – Лейтенант САС Джон Кьюсак ударил обеими кулаками по баранке. – Сука, твою мать, как же так?! Как же так!!!
Глянув на горный склон, я поразился – как мы сумели его проехать. То тут, то там были разбросаны – словно игрушки какого то великана – огромные валуны, и попади мы хоть на один из них – нас бы размазало по этим валунам так, что потом и не опознали бы. Но самое главное – на склоне были видны фигурки бегом спускающихся к пляжу казаков…
– Температура минус пятьдесят шесть, резко повышается! – крикнул оператор от пульта управления.
– Повторение мать учения. – Изварин поднял пистолет – маленький, курносый, с необычно большим для такого малыша дулом. – Дай руку. Заодно смотри – если тебе нужно вставить пистолет в приспособление – просто вставляешь его вот так и давишь до щелчка…