Быть самкой павлина в каком-то смысле проще. Если от самца никто и не ждет никакой заботы о потомстве, то единственная важная задача — выбрать красавчика. Вычурные украшения, будь то длинные перья райских птиц, или гребни петухов, или хвосты павлинов, свойственны в первую очередь тем видам, самцы которых не стремятся поразить своих самок заботой и вниманием и не собираются потом принимать участия в выращивании детей. Смысл таких украшений разные эволюционные биологи объясняют по-разному, но все сводится к двум взаимодополняющим утверждениям — «гипотезе хороших генов» и «гипотезе обаятельных сыновей».
Второе ключевое звено стрессорной реакции — это кортизол. Он занимается административно-хозяйственной частью стресса: быстренько модифицирует обмен веществ таким образом, чтобы на любую драку или бегство хватило энергии. В частности, кортизол действует на клетки печени и запускает в них активный глюконеогенез, то есть синтез новых молекул глюкозы из молочной кислоты, пирувата, аминокислот и всех остальных подручных материалов. Кроме того, кортизол (и другие родственные ему глюкокортикоиды) обладает иммуносупрессивным и антивоспалительным действием — если вот-вот понадобится драться и убегать, то тут не до больного зуба и не до высокой температуры. А если драка все-таки произошла и сопровождалась кровопотерей, кортизол поможет после нее восстановиться — он обладает способностью стимулировать эритропоэз, то есть синтез эритроцитов в костном мозге. Сегодня это такая общепризнанная вещь, что ее уже никто не исследует, так что конкретные цифры мне удалось найти только в публикации 1956 года6. Там говорится, что после трех недель введения кортизола количество красных кровяных телец, концентрация гемоглобина и гематокрит (доля эритроцитов в общем объеме крови) возрастают у экспериментальных животных на 15–25 %. Кстати, в отсутствие стресса уровень кортизола у человека меняется в течение суток и достигает максимума рано утром — мне хочется верить, что именно поэтому абсолютное большинство донорских пунктов принимает кровь только до полудня (объяснять это неудобство заботой о скорейшем восстановлении доноров гораздо приятнее, чем считать, что это в сочетании с ехидной рекомендацией выспаться перед кроводачей не более чем изощренное издевательство над донорами-совами).
У мозга нет рта, поэтому он не может есть сладости. Зато вас он может заставить делать все, что ему вздумается.
В эволюции все довольно просто и цинично. Если какие-то гены увеличивают вероятность оставить много потомства, то они будут с каждым поколением распространяться в популяции все шире и шире. Если гены, наоборот, снижают вероятность успешного размножения, то со временем они будут встречаться все реже и реже. Этот принцип касается не только банальной анатомии и физиологии, но и поведения. Любые решения мы принимаем мозгом, он состоит из клеток, клетки — из молекул, состав молекул определяется генами. Если какие-то гены повышают вероятность принятия решения, полезного для выживания потомства, то у их носителя будет больше детей, которые унаследуют те же самые ценные гены, тоже будут вести себя правильно, и так далее.
Это же уравнение позволяет посчитать, сколько АТФ мы тратим каждый день. Поскольку кислород нам нужно вдыхать только ради этого процесса, а каждые шесть молекул кислорода нужны для синтеза 38 молекул АТФ, то при потреблении 400 л кислорода в сутки (что примерно соответствует реальности, ведь мы используем меньше кислорода, чем вдыхаем) организм успеет построить (и расщепить обратно) около 60 кг АТФ6.
Авторы американского исследования, объясняя высокий, как они считают, уровень смертности среди калифорнийских наркоманов, акцентируют внимание на низкой доступности программ метадоновой заместительной терапии. Этими программами, пишут, пользуются всего 14 % героиновых наркоманов, хотя давно доказано, что заместительная терапия резко снижает уровень преступлений, возвращает наркоманов к нормальной работе и почти полностью предотвращает распространение ВИЧ и гепатитов.