Цитата #81 из книги «Как мозг заставляет нас делать глупости»

Мне крупно повезло в жизни: я ни разу не видела живого HR-менеджера. Собеседования со мной всегда проводило будущее непосредственное начальство, и, кажется, меня даже ни разу не просили прислать формальное резюме. Но из статей на сайтах вакансий я знаю, что в резюме бывает такой жуткий пункт, как «личные качества», куда нужно вписать два-три прилагательных из стандартного списка, и для многих вакансий рекомендуется упоминать о стрессоустойчивости. В целом это довольно глупо, конечно. Во-первых, если стресс — это реакция на новизну, то накопление первоначального опыта в том и заключается, чтобы свести большинство возникающих в работе ситуаций к типовым схемам и, соответственно, перестать реагировать на них выбросом адреналина и кортизола. Во-вторых, интенсивность стрессорной реакции и скорость ее развития и угасания действительно различается у разных людей (и при действии стимулов разного типа!), но без анализа уровня гормонов или, на худой конец, измерения частоты сердечных сокращений это все равно невозможно определить, а лабораторного оборудования для этого, насколько мне известно, в отделах кадров не держат. И в-третьих, если для работы и важна реакция на стресс, то обращать внимание стоило бы не столько на ее интенсивность, сколько на индивидуальный тип реакции: большую склонность к замиранию, или к бегству, или к борьбе. Если вы работаете в техподдержке и на вас орет клиент (а вы работаете там первый день, и это все еще стресс), то выгоднее замирание, а вот если вы полицейский и преследуете преступников, то бежать и бороться обычно более эффективно. Но почему-то никто не пишет в резюме: «Скорость нормализации уровня кортизола — 90 мин, реакция на стресс типа А (бегство и борьба)». Все пишут бессмысленную стрессоустойчивость, которая вообще ничего не значит и ни о чем не говорит.

Просмотров: 7

Эксперимент «Третья волна» был проведен калифорнийским учителем истории Роном Джонсом. Во время лекции о нацистской Германии ученики спросили его, как такое вообще было возможно. Как могли обычные немецкие обыватели — учителя, врачи, железнодорожники и так далее — не замечать или даже оправдывать массовое уничтожение евреев? Почему немецкий народ допустил это? Рон пообещал объяснить. Следующая неделя началась с того, что вместо изложения нового материала он стал учить студентов правильно сидеть за партой и рассказывал им о важности дисциплины. Во второй день класс, которому понравилась игра, уже сидел правильно, и Рон рассказал им о силе общности. Он велел ученикам хором скандировать лозунги и научил их особому жесту — приветствию Третьей волны. В среду Рон рассказывал о силе действия. Студентам выдали членские билеты и приказали вести агитационную работу и выявлять инакомыслящих. В четверг члены Третьей волны с гордостью узнали, что они участвуют во всенародном политическом движении. В пятницу все участники движения и сочувствующие, уже 200 человек, нарядились в белые рубашки, собрались в актовом зале и скандировали там лозунги Третьей волны, ожидая телевизионной передачи об открытии сотни отделений движения по всей стране. Но передачи не было. И тогда Рон произнес речь. Он рассказал, что никакого движения не существует. Студенты думали, что они были избранными, но на самом деле их просто использовали. Они чувствуют превосходство над теми, кто не принадлежит к Третьей волне, но Рон может показать, какое будущее их ждет. И он включил проектор с кинохроникой Третьего рейха — от военного парада до концентрационных лагерей. Потом Рон включил свет. Студенты молча встали со своих мест и разошлись. Самый старательный участник Третьей волны, вызвавшийся в последние три дня быть телохранителем Рона, плакал навзрыд3.

Просмотров: 8

Но выход есть. Самцам луговой полевки можно напрямую ввести в мозг вирусный вектор — конструкцию, которая содержит ген вазопрессинового рецептора V1aR и вспомогательные элементы, позволяющие гену встроиться в клетки и запустить там синтез новых рецепторов. Получается, что мозг полигамного вида переделывают вручную таким образом, чтобы он стал максимально похож на мозг моногамной полевки. И оказывается, что это работает. Животные после терапии чувствуют себя хорошо, знакомятся с самками, а после спаривания начинают проводить много времени рядом со своей подругой, а не с посторонними — поведение, в норме не характерное для полигамных видов.

Просмотров: 9

В каком-то смысле никотиновая зависимость — это добровольная инвалидизация. Человек с сахарным диабетом первого типа вынужден постоянно думать о том, какой у него уровень глюкозы в крови и где он сможет спокойно сделать укол. Человек с никотиновой зависимостью находится практически в таком же положении: ему приходится непрерывно волноваться о том, есть ли у него сигареты, есть ли зажигалка, где он сможет покурить и когда.

Просмотров: 5

Все животные так или иначе балансируют между этими стратегиями. Самый удобный объект для поиска молекулярных механизмов, повышающих или снижающих склонность самцов к моногамии, — это опять полевки. Я уже упоминала, что самки степных полевок склонны привязываться к партнеру, хотя иногда все-таки ему изменяют. Так вот, у этого вида наблюдается полное равенство: самцы тоже проводят много времени со своими женами и детьми и заботятся о них. А вот у большинства генетически близких видов, например у луговых или горных полевок, ничего подобного не происходит: самцы и самки встречаются только для секса. К потомству самец не проявляет никакого интереса, да и самки в общем уделяют своим детям меньше внимания, чем в благополучных полных семьях степных полевок.

Просмотров: 7