И забилась снова под лавку, когда ей был предложен мой кусок пирога.
Когда мы заехали к нам во двор, на лице венецианца явно отразилось разочарование, но когда я повел его по мастерской, заставленной неуклюжими творениями, он приободрился, начал размахивать руками и затараторил, так, что я уже совсем не мог его понять.
– Вот проклятый зуб не дает жизни уже неделю, – пожаловался он воеводе.
Вот через седьмицу и приезжай, есть нам, о чем поговорить. От меня передай благодарность великую Иоанну Васильевичу, что тебя прислал, а когда его увижу, самолично поблагодарю.
– Это вы так службу несете? – спросил я вскакивающих воинов.
– Решил он лечиться у меня после аудиенции царской, и положился на волю Господа нашего.