Навстречу беглецам из темноты что-то надвигалось. Что-то большое, издающее невнятный, однако непрерывный и сильный шум. Лайва встала рядом с Гийомом, и в ее грязной ладони расцвел огонь – синий, почти такой же яркий, как и зеленое пламя Неистового в руке Гийома. Они зашлепали по жидкой грязи навстречу неведомому.
Смутно помню, что обратно к спальне-камере проделала путь на руках Алекса, – неужели доперло, что супруга босая, а полы в этом чертовом Храме холодные?! И, кажется, магию он тоже отменил, потому как руками-ногами шевелить я могла. Вяло, но могла. В сознании до конца не укладывалась реальность всего происходящего, все казалось, я сплю и вижу всего лишь очень красочный и до невозможности реалистичный сон. Бывает со мной такое иногда, когда просыпаешься утром и несколько минут пытаешься осознать, в каком мире находишься.
– Не смей здесь, – пробасил другой мужчина, – тащи к лестнице. Казнь должен видеть весь город.
Волк тихо, все с тем же прирыкиванием рассмеялся.
С чисто научным интересом отметила, что ожога на физиономии мужчины не наблюдается, стало быть, регенерация у него еще выше, чем принято считать в научных кругах. Интересный факт. Разве что вряд ли удастся им с кем-то поделиться.
– Там Карид, я его не брошу, – твердо произнес Родерик. – Уходи, а я иду туда.