Ну, а чего ж реветь-то? Плакать-то зачем? Думаю я и чувствую, как у меня самого из глаз внезапно потекли слёзы.
Вот и приходится мне в эвакуацию ехать, надев белое в синий горошек платье. Это платье принёс нам кто-то из посетителей столовой, там рядом с меню всегда объявление висело, чтобы для детского дома вещи приносили, его и принёс кто-то. Нет, платье хорошее, ничего не могу сказать, с карманами и совсем не старое. Только оно немного мало мне. В прошлом году в самый раз было бы, а сейчас мало. Но моё жёлтое платье ещё хуже. Оно, во-первых, старое, штопанное не раз, а во вторых велико, висит на мне, как на вешалке. В жёлтом я на огороде работаю. Ещё халат есть, в котором я по дому хожу и всё. Никаких летних вещей больше нет. А в Сашкиных штанах и рубахе, в которых я зимой ходила, сейчас жарко. Конец июля на дворе.
Валька развернулся и, помахивая бидоном, ушёл за водой на Неву. А я выбрала место почище и там наковыряла себе полный чайник снега. Да, вода из снега мылом отдаёт. Невкусная. Но мне сейчас не до того. У нас кушать нечего дома! Какая уж тут вода!
Самое опасное, это если бы прямо под танком фашисты оказались. Броня в днище у нас слабая. В упор её и из винтовки можно пробить. Но фашистов под нами не оказалось. Наверное, все разбежались в стороны, когда мы к окопу летели.
— Да. Что делают, твари, что делают! По детям!
Я настояла на том, чтобы дядя Игорь ушёл за два часа до назначенного срока. Он, конечно, ходит быстро и город знает, но всё равно. Мало ли что там по дороге случиться может. Зачем рисковать? Не надо. А Саше лучше стало. Он заснул.