– Мама, что случилось? – раздался с веранды звонкий голосок. – Бабушка, кто здесь?
Я спрятала руки под стол, чтобы не выдать себя нечаянным волшебством. Надо бежать, бежать, куда глаза глядят, из этого дома! Что со мной сделает Далия, если узнает, что силу клана передали мне, а не ей!
– Болван, ты что, не видишь? Я уже стою. Я должен переговорить с осужденными!
– Ваша плата, – сухо сказала она, протягивая внушительный кошелек с золотом.
– Оборотень ее к себе в дом таскал! – припечатал воин, вытаскивая из ножен саблю. – Поди, она и сама теперь оборотень, и побратим ее тварью стал.
Вот до бреши пятьдесят шагов, сорок, тридцать, двадцать… Горожане в блестящих латах завопили и бросились навстречу колоннам мертвых. Началась схватка. Черных воинов рубили, кололи, но они продолжали двигаться к стене, нанося короткие, точно выверенные удары копьями. На гребне стены протяжно запели служители Аланны Светлой, и клубы дыма над городом разошлись. В прорехе показалось доброе лицо богини, солнце светило сквозь него, и яркие золотые лучи словно обрели твердость копейных жал. Мертвые заколебались, сбиваясь с шага, они едва двигались, как если бы солнечный свет отталкивал их от стен. Гийом отпихнул мертвого и оказался в первом ряду. Обманным движением заставил горожанина отвести алебарду и воткнул копье противнику в горло. Тот рухнул, обливаясь кровью, а Гийом выдернул из ножен меч и врубился в ряды горожан, бормоча гимн Адварду Неистовому. Мертвые шагали за ним.