Пламя охватывало ее, впитывалось в кожу, текло по венам, пылало в груди, сжигало горло. Она сгорала, словно ведьма на костре аутодафе, но боли не было. Только дикое, темное, звериное возбуждение…
– Ранита? – Родерик поднялся на ноги, но не подходил. – Ты закончила?
Я налила себе в стакан воды из бутылки, выпила ее залпом и только потом презрительно фыркнула в ответ. Моральные принципы потомственного колдуна Констатина Петрова не совпадали с моими на девяносто процентов. Непонятно, как мы только друг друга терпим?
– А ведь действительно, – задумчиво протянул он. – Действительно…
– Да? – выразила удивление я. Слово знакомое. Что же это за стекло такое? Какое-то заколдованное, что ли?
– И как же мне теперь быть? – спросил козленок у волка.