– Ты так забавно реагируешь, – выдохнул он, мазнув губами по изгибу шеи. – Прости, не удержался.
– Мария, но так бывает и без венца безбрачия, – мягко начала изначально бесполезный процесс убеждения я.
– Я Лайва, – назвалась спасенная. – Ниоткуда. Родилась в этом городе, будь он проклят.
– Нет, – честно призналась я. Что он намеревался делать, конечно, не знала, но страшно было очень.
Как же так?! Семнадцатое? Семнадцатое вресна? Вчера ведь было…
В руках стрелков качались фонари, бросая пятна зыбкого света на мостовую, на стены домов и оград. Брать в увольнение ружья запрещалось, но их было пятеро, у каждого сабля, и они ничего не боялись. Лишь Ансельма не оставляло чувство, будто город смотрит им в спины тяжелым взглядом – из подворотен, из-за наглухо закрытых ставен и дверей. В чужеземной ночи проснулись детские страхи. Оглядываться нельзя, шептали они, иначе зло и темень возьмут тебя в плен, завлекут в призрачные тенета, и ты пропадешь, сгинешь страшной погибелью… Ансельм не сдержался. Бросил взгляд через плечо, и во мгле ему почудился огонек. Мигнул желтым глазком, исчез и появился вновь. Юноша хотел окликнуть товарищей, но они шагали, громко топая коваными подошвами, переговаривались, смеялись в предвкушении скорой потехи и не замечали, что он отстал. А робкий светлячок в ночи манил тихим таинством, обещанием чуда.