– Пошли, – кивнул папа в сторону дальних уголков парка. Алена зашагала вслед за остальными, проклиная родственников, которые заставили ее тащиться сюда субботним вечером. А еще эти туфли и платье… Обычно она одевалась по-другому, так, чтобы удобней было танцевать, и ненавидела всяких расфуфыренных клуш на каблуках. Но сегодня хотела порадовать его, а он наверняка такое любит, как и все парни… Она и накрасилась немного готично – много черных тонов, стрелки, которые она рисовала подводкой добрых полчаса… Теперь все как положено: юная готесса в ночном лесу… Благо парком это место перестает быть довольно быстро, как только аллеи, аттракционы и прочие атрибуты цивилизации уступают место настоящей чаще, где живут лисы и зайцы, текут ручьи, а в черной озерной воде тонет луна. Алена вновь подумала о том, как сильно ее манит чаща, и о том, что даже сейчас, когда в душе мерзко и темно, после того как родители лишили ее удовольствия встречи с Лешей, лес все равно пьянил ее, звал идти дальше и дальше, туда, во тьму среди деревьев… Странное чувство, когда часть души рвется в лесную чащобу, а другая – назад, к ярким огням и гулу никогда не спящего города. Очень странное чувство.