«Ранита! – возмутился бы ректор. – Ваш отец – почтенный член общества, уважаемый человек, образец для подражания! Как вы можете отзываться о нем таким образом?!»
– Может, у него душа поэта? – вступилась я, приседая перед шкафом на корточки.
Астон осторожно повернул мою руку, надавил на памятный сапфир, но…
– О чем? – Зубы у меня клацали от страха.
– Вы! – с порога завопила девушка, тыча в меня пальцем с обломанным ногтем. Омерзительного цвета зеленый лак уже сильно облупился. Гораздо сильней, чтобы это было просто досадной случайностью.
– Алевтина. – Пожилая дама, я уже мысленно называла ее бабулей, протянула мне руку.