– Да, – согласился я, – немного. Однако, барон, вы ведь меня навестили не для того, чтобы на сад посмотреть. Наверняка такой чрезвычайно занятой человек, как вы, заехал ко мне не просто так.
– Да. В отряде барона Анхеле стрелки половину людей выбили, у шевалье щитов мало было и кольчуги дрянь.
– Всё замечательно. Мы тебя ждали, – вторила ей Наири.
– Ну а кого же тогда в «Ульбаре» пытались сотворить?
Кованые копыта опускаются на голову упавшего человека, и слышен хруст костей. Конь чувствует кровь, бесится, мчится на палатки, и вот передо мной оказывается ещё один противник – крепкий мускулистый мужик с ятаганом в руке. Повод влево, жеребец огибает врага, а я приподнимаюсь на стременах и с потягом рублю черепушку северянина. Заслониться или отскочить в сторону он не успевает, и рукоять ирута сотрясает отдача. Удар прошёл! И враг валится наземь. Что с ним, можно не гадать. Голова рассечена так, что мозги видно. Тем более что мне некогда на дело своих рук смотреть, так как передо мной новые противники – два закутанных в плотные тёмные плащи бойца, спустившиеся с вершины высокого дуба, наверное, это дозорные, которые прошляпили наш подход. У обоих северян в руках что-то вроде коротких алебард – смесь топора и гизармы. В любом случае – они серьёзные противники и вдвоём могут меня прикончить.
Но прежде чем перейти к следующему разделу моего повествования, уточню: хотя ламии и живут среди северян, они не являются частью этого народа. И то, что я видел на берегах Форкума, симбиоз двух разных видов. Ведьмы помогают нанхасам, но всегда могут поступать по-своему. И это всех устраивает, потому что северный народ получает огромные преимущества перед всеми остальными и точно знает, как на то или иное их действие отреагирует богиня-покровительница. Что же касается ведьм, то во время моего пребывания среди нанхасов я узнал, что их популяция редко бывает свыше пятидесяти особей, так что влияние ведьм на многомиллионный народ хоть и велико, но не критично…»