Женщины любили своих детей всегда, во все времена. Даже в самые дикие или самые страшные. Проявляли чудеса отваги, спасая их от опасности. Делали ради детей совершенно невозможные вещи. Иногда даже меняли ход истории, правда-правда. Но это была слепая любовь. Особенно страшная – именно страшная! – в те времена, когда у женщин становилось мало детей (чаще всего по их вине, из-за многочисленных искусственных прерываний беременности, как в последние десятилетия перед Третьей мировой, когда нерождённых детей убивали десятками тысяч каждый день. Денис даже поёжился, представив себе, какое давление некротического поля испытывали люди, жившие тогда – неудивительно, что мир сошёл с ума…). Ради своего единственного и слепо обожаемого ребёнка женщина могла, например, не задумываясь стать вражеской разведчицей и обречь на смерть десятки «чужих» детей. Женщина не слышала слов «Родина», «честь», «будущее» – стоило речи зайти о сиюминутной безопасности её дитяти. Женщина была готова погубить весь мир – лишь бы жили её сын или дочь. А если учесть, какую силу тогда имел феминизм – нетрудно себе представить, к чему такое отношение приводило.