– Олегу скажи, если добудишься… и вообще – спать марш… – пробормотал Денис. Из-под острого лезвия закипала тоненькая прозрачная стружка. В другое время Володька затих бы и просто молча смотрел – его поражало и восхищало, сколько всего умеют руки Дениса. Но сейчас…
Допев, он тут же потупился. И вскинул голову снова, изумлённо, когда дружные аплодисменты раздались отовсюду – с ферм стройки, с озера, с мола и даже от кухни. Но Володька всё-таки был Володькой – и важно раскланялся на четыре стороны.
Странно. И здорово. Вот бы так под каждое дело…»
– Ну, пожалуйста. Я же могу хоть что-то попросить… и я себя уже совсем нормально чувствую… честное слово… – бормотал Денис.
За наделю, остававшуюся до 21-го Денису пришло больше трёхсот писем. В основном (но не только) от пионеров – и скаутов со всех концов земного шара. И это явно ещё не все добрались.
– Знаю, – нагловато-спокойно ответил Концеповский и уселся как можно удобнее и по-хозяйски. – До шести лет общего режима. Где-нибудь года через два выйду по апелляции. Если вам вообще удастся меня посадить. – И он хмыкнул и зевнул…