Денис оказался колено к колену с Настей, снова безошибочно глядевшей на него. Да будь всё проклято… что ж такое?..
В приподнятом настроении находились, впрочем, все – кроме разве что Ольги Ивановны. Когда ей объяснили суть дела – она не в шутку рассердилась и об этом заявила прямо и недвусмысленно на кухне.
– Олег-то мой в школе, с пионерами, а Денис спит, – Ольга Ивановна махнула руками на возмутившуюся было Третьякову. – Да пусть! Вот ведь и не видите даже, а он уж месяц недосыпает, за завтраком тарелку носом клюёт. Я и к телефону не звала его, а то названивают, названивают… совести у людей нет! – раздражённо и возмущённо определила женщина. – Трубку сразу кладу – и всё. Только казачке этой объяснила, что и как… уж больно он с ней ласково говорит всегда…
И ещё – по-детски щёлкнул пальцами на счастье, а потом чётко выбросил руку в сторону. И перевёл дух, как будто всё самое страшное уже кончилось – а точнее, не произошло, – когда ощутил рядом плечо Олега. А дальше заметил краем глаза, как встали в ряд остальные.
Мужчина – рослый, плечистый, худощавый, с высоким лбом, с твёрдыми, заточенными жизнью и испытаниями чертами лица воина и мыслителя – чуть прикрывал плечом высокую женщину, статную, сильную красавицу. У груди она держала на руках годовалого малыша – с мягкой улыбкой наблюдая, как её сын, пока ещё ничего не желающий знать, кроме маминой близости и её родного тепла, играет толстой тугой косой цвета спелой пшеницы.
– «Великая волна жизни», – улыбнулся Ингвар Анатольевич, – автор И.А. Копцев. Терпеть не могу свои инициалы.