– Постоянная продукция и прощальный привет от партии «Плоды Азии»! Аааааркееестр… туш!
– Это такой… светлый? – услышал Денис её голос и вяло удивился: почему светлый, Генка был просто русый… и откуда она это вообще могла уви… а потом вдруг понял, что именно она имела в виду.
Нет. Не совсем обычное. Отчётливой печатью на этом лице лежал фанатизм – безрассудочный, безоглядный, самодовлеющий. Денис ещё никогда не видел у людей таких лиц.
…Денис встряхнулся, поняв, что рискует остаться без завтрака вообще – лопать ухитрялся со страшной скоростью даже потерявший часть жевательного аппарата Аркашка. Ещё полгода назад Денис наверняка пошутил бы – «что вас дома не кормят, что ли?!», но сейчас воздержался. Хотя рабочие и жили получше, чем совсем недавно, но тринадцати– и четырнадцатилетний мальчишки, у которых были ещё две пятилетние сестрички-близняшки, дома явно не наедались. В отличие от Дениса.
– Мне твоё лицо и не требуется, – пропела с опасным огоньком в глазах Валерия Вадимовна. Денис совершил ловкий, но увы – запоздалый манёвр и оказался припёрт к стенке. – А сопротивляться – щеняв ты ещё против меня! – После чего любящая мама отвесила сыну увесистый шлепок по мягкому месту. Денис возмущённо переливчато взвыл, потом засмеялся и получил ещё одну «плюху».
А Денис опять ночевал не дома. Опять «так получилось», как он для себя объяснял подобные частые казусы. Он попал в ураган на юго-восточных прудах, куда пришёл пешочком проверить, что там наработали в прошлые выходные. Вообще-то это делал чаще всего Олег, но как раз вчера утром он с братьями Раймонд и Генкой отпросился на латифундии – «посмотреть-понюхать», как выразился Олег. И Денис явился на пруды сам, по дороге не переставая изумляться, до чего тут странная зима. В Петрограде в это время уже лежал бы… в смысле, уже лежит снег. Правда, ураганы и там шли бы – причём не так, как тут – в кои-то веки собрался! – а один за другим пёрли бы и пёрли с моря, и было бы вдобавок очень сыро, ещё сырее, чем тут…