Денис проплыл мимо него, подплыл к Олегу. Тот, неловко разводя руками-ногами, висел у чёрного проёма входа, над которым было написано – зелёными буквами на белой панели в обрамлении таких же зелёных крестов –
Денис вскочил. Охваченный какой-то идиотской надеждой, выскочил наружу – задыхаясь, но всё-таки постарался, чтобы Настя ничего не почуяла. Только махнул рукой Гришке. Казачонок, уже сидевший на ступеньках (а Настя играла с Презиком), поднял брови, кивнул. Денис замахал безмолвно и отчаянно, и Гришка, поднявшись, поспешил на призывные жесты.
– Бегу! – Денис обернулся, но его родственники-друзья-спутники уже растаяли, так сказать. Ну что – праздник так праздник… Это он подумал уже на бегу.
Полковник улыбнулся. И тут же, словно улыбка была сигналом, в пригасшем над сценой свете еле слышно, ровно застрекотал киноаппарат…
С Настей приехал Гришка. Денис мучился – недавний их с матерью визит к Мелеховым оказался не то чтобы неудачным, но… в общем, родители Насти обстоятельно высказали свою позицию, и была она простой и понятной… Спасибо большое за заботу и прочее – но ведь ясно же, что ничем девочке не помочь. И уж не надо бередить раны-то? Денис от стыда и злости готов был там на месте провалиться сквозь землю, а мать никак своего отношения к такой позиции не высказала, и уехали они, если так можно сказать, друзьями семьи, напутствуемые добрыми пожеланиями и приглашениями заглядывать, чуть что, по поводу, без повода…
– Чего? – шепнул он. Но Денис не мог говорить и потащил казачонка за собой.