Цитата #1095 из книги «Песня горна»

«Стайку» Кеши вообще-то на улицах не задевал никто. Никто из «уличных». Но наслушаться самых жутких рассказов Денис успел в первые же два-три вечера. Новенького обвешивали лапшой по полной. Причём каждый рассказчик уверял, что это правда – а самое дикое заключалось в том, что всё это вполне могло быть, а многое – наверняка было правдой. Рассказывали, кстати, и про хасидов, но истории про них оказались лишь частицей той жути, которую знали мальчишки «стайки» и среди которой они вынуждены были жить… Пугали и обычными бандитами, которые не оставляют в живых никаких свидетелей. И – что поразительно – имперскими «витязями», которые, мол, тоже всех подряд убивают, только подвернись, а иногда ррраз – и заколдовывают людей, чтобы те выполняли их приказы. И «чёрными панами», которые заставляют бесек, оказавшихся у них в лапах, делать совсем уж жуткие вещи. Пугали и какой-то Лигой Разложения, в которую входит много всяких «шишек» и откуда, раз уж попал в руки, выбраться так же нереально, как от хасидов, а смерть куда страшней, противней и дольше. И работорговцами, которые ловят детей и тишком вывозят их далеко на юг, к тамошним бандитам – для самого разного, иногда даже, чтобы их там съели, «как в старые времена». И рассказывали про чудовищ, которые живут в развалинах на восточной окраине города, ну а по ночам – сам понимаешь, что эти чудовища делают…

Просмотров: 6

– Ну и хорошо получилось… – Денис помедлил и добавил убеждённо: – Очень хорошо получилось.

Просмотров: 5

…Я уже много дней иду. Есть нечего. Холодно и очень страшно. Я умру, наверное. Все умерли и я умру. Живых никого нет нигде. Мне страшно, мне страшно, мне страшно…

Просмотров: 11

– Пустите! – Денис дёрнул головой. Шульце отпустил, как ни странно. Взялся за ремень – широкий, с тяжёлой пряжкой.

Просмотров: 5

В лифте Денис заставил себя стоять прямо, не прислоняться ни к чему. Ему по-прежнему казалось, что сейчас он проснётся на том ужасном столе или в крайнем случае в их подвале в парке. В какой-то страшный миг он почти уверил себя, что вся его жизнь в семье – и тут, в Семиречье, и в Империи, в Петрограде! – была лишь сном. Потом дверь открылась. В серо-зелёной пышной ковровой дорожке ноги утонули по щиколотку. Два казака у поворота коридора подтянулись, козырнули полковнику. И Денису. Да, и ему.

Просмотров: 5