– Сразу после Нового года, слово твоей мамы, – торжественно пообещала Валерия Вадимовна. – Теперь ещё помещение у этой жирной твари Семской отжать… ну да куда она денется, отдаст.
– Если бы убили, у вас был бы шанс на помилование, – сочувственно заметил Всеслав Брячиславич. – Убить – это лишить человека жизни. А тут речь идёт о новом разделе УК РС – «Охрана чести и достоинства человека». Целиком списано из законов Империи. Так что…
Если честно, Дениса просто шатало. Те два часа, которые он просидел в актовом зале, не только не помогли отдохнуть – вытянули ещё больше нервов двойным волнением: от того, что было показано на сцене, – и от того, как он переживал за своих. Больше всего ему хотелось отправиться домой и улечься спать сразу, без ужина. «Праздник» вымотал его до предела, он подзабыл, что предстоит встреча с кандидатами, а вспомнил об этом, уже когда вышел на заднее крыльцо школы и, потянувшись, предвкушал путь домой.
Снимок – худое лицо мальчика в меховой оторочке капюшона, большие глаза без слёз, губы что-то говорят. Неслышно, но видно, что – умоляюще.
– Ну иди сюда, – спокойно и деловито произнес мужчина, закрывая толстый блокнот. Пока Денис шёл – пять шагов – серые внимательные глаза цепко обежали его с головы до ног. – Гимнастикой занимался?
Со свечей на пол капал воск. Или парафин. Послышались шесть голосов, повторяющих какие-то слова – в унисон, но неразличимые, как недавние звуки во тьме. Слова текли и капали воском. Парафином. Потом один из голосов пронзительно возвысился, и Денис – он молчал, тяжело дыша, – увидел алый блеск ножа у своей правой руки.